⌠Проект Путин■ успешно завершился всего за восемь месяцев. Благодаря стараниям ельцинского клана бывший сотрудник КГБ оказался на вершине государственной власти в России. Кандидат извлек выгоду из исключительной ситуации, вызванной нападениями чеченских боевиков на Дагестан и взрывами неизвестного происхождения в российских городах. Политическое сознание россиян оказалось охвачено беспримерными патриотическими настроениями. Война в собственной стране и досрочная отставка Ельцина обеспечили преемственность, но не смену власти, так как использование служебного положения во время предвыборной кампании устранило всякое различие между ⌠исполняющим обязанности■ и ⌠избранным■ президентом.
Скудная информация о новом руководителе способствовала появлению противоречивых ожиданий. Цели Путина - сильное государство, национальное достоинство, традиционные ценности, величие России и общественная солидарность - тронули сердца российских избирателей, несмотря на то, что обнародование политической программы было обещано только после его официального вступления в должность.
Конструктивно-критическая оппозиция в лучшем случае сохранилась в нескольких еще не коррумпированных печатных СМИ. Государственная Дума уже впервые дни после выборов превратилась в ⌠бумажного тигра■, а коммунисты с готовностью вступили в тайные переговоры с властью о формировании правительства, которое, согласно обещаниям Путина, будет отличаться ⌠умеренностью■. Большинство регионов зависят от субвенций из Москвы, поэтому у губернаторов тоже было немного пространства для маневра.
Судьба российской демократии не связана с конституцией, согласно которой огромные полномочия переданы президенту. Еще в 1999 г. существовал проект изменения конституции, предусматривающий усиление парламента и правительства, укрепление федерализма. Теперь при Путине у этих планов мало шансов на быстрое осуществление; Путин не спешит и связывает реформы с референдумом: почему он должен лишаться полномочий, которые передал ему народ, проголосовав за него на выборах? Переход российского государства в авторитарный фарватер возможен в любой момент.
Окружение Путина остается в тени, а имена, которые всплывают на заднем плане, немного говорят об истинном положении вещей. С одной стороны Путина окружают ⌠фигуры прошлого■ - Волошин, Березовский и другие представители ⌠Семьи■, а с другой - его соратники по Петербургу, главным образом, выходцы из КГБ - Сечин, Козак, Медведев. Индикатором независимости Путина стала бы его готовность ограничить влияние финансовой олигархии и раскрыть несколько скандалов, связанных с ельцинской приватизацией. Ни конституция, ни предвыборная кампания не помешали бы исполняющему обязанности президента России бороться с коррупцией и преступностью уже с 1 января 2000 г., более того, это принесло бы ему дополнительные голоса избирателей. Но на этом поле наш решительный герой не проявил прежней заинтересованности. Напротив, санкционирование российской антимонопольной комиссией новых приобретений Бориса Березовского в алюминиевой промышленности говорит о том, что не следует ожидать скорого прощания с одиозными персонажами эпохи Ельцина. Путин, обещавший держать олигархов ⌠на расстоянии■, остается таким же защитником интересов олигархов, как и его предшественник. Заявление об исчезновении олигархов как класса, скорее было предвыборным лозунгом, а не программой. Только конкретными действиями Путин может дистанцироваться от своих коррумпированных покровителей и спонсоров, только в этом случае можно будет поверить в серьезность его намерений.
Все эти ⌠закладные■ отягощают ожидания Запада в отношении внешнеполитической линии нового российского президента. В действительности до сих пор неясно, хватит ли у него желания и воли для проведения необходимого курса. Первые очертания новой внешней политики России станут понятны только после формирования правительства. Назначение на пост премьер-министра Михаила Касьянова для Запада означало бы, по крайней мере, преемственность политики России по отношению к международным кредиторам.
Остается надеяться, что новый президент России сам не верит своей предвыборной пропаганде, и избавится от мифа о возможности быстрого возрождения России. С падением цен на нефть пространство для маневра нового российского президента и так стало сужаться. Путину нужен долгосрочный общественный консенсус, который он не сможет заменить пропагандой подконтрольных СМИ. Запад почувствовал облегчение оттого, что во главе России наконец-то оказался лидер, с которым можно вести дела. Однако это чувство облегчения не должно вытеснять чувство настороженности, вызванное неопределенностью его будущей политики. Все его предыдущие заявления, к сожалению, позволяют предполагать, что он вполне может перепутать правовое государство с полицейским, стабильность с всеобъемлющем контролем, а военную реформу с ремилитаризацией общества и экономики. Это вполне соответствовало бы антидемократическим традициям России.
Финансовые рынки позитивно отреагировали на избрание нового президента, однако еще долго не следует ожидать психологического перелома, результатом которого стало бы возвращение уплывшего капитала и рост иностранных инвестиций. Для этого необходимо проведение серьезных системных преобразований, а также очищение правительства и экономики от коррумпированных элементов.
Западные лидеры пожелали Путину успеха, который ему очень понадобится на фоне удручающего наследства, оставленного Ельциным, и ухудшающейся мировой конъюнктуры. Однако важнее пожеланий - практическое сотрудничество и доверие инвесторов, которое связано с разрешением давних проблем: от ратификации договора СНВ-2 до создания системы защиты прав собственности в России. Тот, кто обещает все, вызывает сомнения. Сейчас, после победы Путина на выборах, велики надежды на реализм и реформистский потенциал нового руководства России.
|