Европейцы никак не могут разобраться, что их страшит сильнее: чрезмерная зависимость от российского газа или невозможность получать его в достаточном объеме. Нас одинаково тревожат политические манипуляции Кремля и недофинансирование со стороны "Газпрома". Но ограничение российских инвестиций в Европу не решит ни первой, ни второй проблемы.
Более трети газа, импортируемого Евросоюзом, уже поступает из России. Конечно, эта зависимость не носит одностороннего характера. Для России торговля газом крупный источник поступлений иностранной валюты. Все большие российские газопроводы связывают Россию с ЕС. Потребуются годы на строительство трубопроводов и терминалов для сжиженного газа, чтобы поставлять российский газ на восток, в Китай или США.
Однако Европа нервничает и правильно делает. Передача президентской власти в 2008 году может повлечь за собой яростную схватку за власть и собственность. Кремль контролирует "Газпром", газового монополиста. Или наоборот, это "Газпром" контролирует Кремль? Нельзя исключать, что попутно будет нанесен урон энергетическому сектору. Одной из причин низких капиталовложений в новые газовые месторождения за последние 10 лет является, возможно, политическая неуверенность, а другой ужесточение контроля Кремля. Вместо того чтобы приветствовать западные инвестиции и технологии, "Газпром" вытеснил западные компании из проектов типа "Сахалин-2" и "Ковыкта". Объемы добычи "Газпрома" остаются на одном уровне уже много лет, тогда как спрос на газ внутри страны растет. По оценкам экспертов, российское недофинансирование уже в 2010 году может спровоцировать дефицит газа в Европе.
ЕС предложил вариант решения проблемы: принцип обоюдности. "Газпром" получает в свое прямое владение долю на европейских рынках газа, а европейские компании возможности для инвестиций в добычу газа в России. Слово "обоюдность" ласкает слух, намекая на взаимную выгоду. Канцлер Германии Ангела Меркель, председатель Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу и президент России Владимир Путин провозгласили, что нужно идти этим путем.
Беда лишь в том, что в Европе под обоюдностью понимают одно, а в России другое. ЕС хочет, чтобы были созданы согласованные юридически-правовые механизмы, облегчающие двусторонние инвестиции. Кремль, со своей стороны, хочет меняться активами. Европа стремится к открытости, а Россия к контролю. На данный момент идея обоюдности на руку России. У "Газпрома" есть инвестиции в большей части 27 государств Евросоюза. В одних он владеет газораспределительными сетями, в других строит хранилища газа; начиная с прошлого года он заключает крупные двусторонние сделки с немецкими, французскими и итальянскими компаниями, предоставляющими ему прямой доступ к потребителям газа в ЕС. Тем временем ЕС далеко не продвинулся в своих усилиях склонить Россию к ратификации Энергетической хартии, которая обязала бы Россию слегка открыть иностранцам доступ в ее энергетический сектор.
Теперь Еврокомиссия подумывает о том, чтобы запретить "Газпрому" инвестировать в ЕС, пока Россия не позволит более широкие инвестиции европейских компаний в свои месторождения. Однако ЕС не может перенять российский подход к обоюдности, не скомпрометировав собственных принципов идей о свободе рынка. Устав ЕС запрещает подвергать инвесторов дискриминации по национальному признаку. Кроме того, практическое осуществление такого запрета довольно сложно. Станут ли незаконными совместные предприятия "Газпрома" в Европе? Кто будет указывать европейским компаниям, какие активы они могут или не могут продавать "Газпрому"?
Единственный выход в том, чтобы обязать "Газпром" подчинить его инвестиции европейским правилам. Поскольку компания известна некомпетентностью своего менеджмента, а также случаями захвата активов и вмешательства в политику, европейцы вправе спросить, осознает ли "Газпром" принципы рыночной экономики. К счастью, у ЕС есть инструменты для навязывания конкуренции, прозрачности и честной игры. В марте лидеры стран ЕС попросили Нели Крус, комиссара по антимонопольной политике, расследовать вопрос о том, может ли расширение роли "Газпрома" воспрепятствовать либерализации энергетического рынка. Когда Путин пожаловался на это, Меркель, по слухам, ответила, что "Газпром" должен "посчитать за честь то, что к нему относятся как к Microsoft".
Если европейцев тревожит роль "Газпрома", им следует поддержать усилия Еврокомиссии по ускорению либерализации их собственного газового рынка. 19 сентября Еврокомиссия опубликует новый проект закона о "расщеплении", который запретит одной и той же компании генерировать, транспортировать и продавать энергию или энергоносители. На данный момент против расщепления выступили Германия и Франция. Но им следовало бы хорошенько задуматься над своей позицией. Благодаря расщеплению конкурирующие энергетические компании получат доступ к сетям трубопроводов в Европе, а это практически исключит злоупотребления рынком со стороны крупных, вертикально интегрированных компаний не только компаний из ЕС типа Gaz de France и Eon-Ruhrgas, но также "Газпрома". Более того, поскольку рост конкуренции означает снижение прибылей на розничных рынках, "Газпром", возможно, потеряет интерес к активам в ЕС и будет вкладывать свои средства в собственной стране, где эти инвестиции необходимы.
Автор старший экономист Centre for European Reform
