То, что в Советском Союзе было создано бесклассовое общество, было очередной ложью системы. Жестокое уничтожение привилегированных классов, перестройка общества на основе совершенно новых критериев было насильственным действием, потребовавшим многочисленных жертв. Одни из них заплатили за это жизнью, другие были вынуждены навсегда покинуть родину, многие, пытаясь приспособиться к новым условиям, теряли опору в жизни. Но если дворянство и буржуазия должны были полностью исчезнуть, то отношение нового режима к интеллигенции было противоречивым. Сначала с ней даже заигрывали, поскольку она не покинула страну и сотрудничала с властью - частично по убеждениям, частично по причине оппортунизма.
Утопический размах любого тоталитарного эксперимента ослепляет даже моралистов. Для многих √ в частности, приехавших в Россию с Запада энтузиастов, вдохновленных коммунизмом в его советском варианте, √ путешествие заканчивалось разочарованием и личным потрясением. Однако приспособленчество позволило некоторым пережить этот кризис. Они более или менее осознанно решились на то, чтобы обманывать не только массы, но и себя.
Лживое невежество пронизывало Россию на протяжении всего ХХ столетия, и оно √ к такому выводу приходят многие исследователи √ даже пережило конец коммунизма. Российская интеллигенция обречена на вымирание. К этому парадоксальному выводу пришел литературовед Константин Азадовский, который сам является интеллигентом. Конечно, интеллигентом в западноевропейском смысле этого слова, что доказывает его произведение "Триста лет" на тему немцы и Санкт-Петербург. Наряду с публикациями других авторов оно вошло в антологию, посвященную 300-летию бывшей российской столицы. Заголовок перекликается с названием спорной монографии Солженицына о евреях в России ("Двести лет вместе"). Изощренная полемика заставляет вспомнить о старых разногласиях между западниками и славянофилами, которые сегодня возрождаются с новой силой.
