Российский президент Владимир Путин заявляет, что единственный возможный вариант это тот, который проводит он путем навязывания марионеточного правительства сепаратистской республике, через сфабрикованные выборы. Почему? Потому что все остальные политические силы в Чечне состоят из "террористов", которые не предлагают никаких путей урегулирования, за исключением полного отделения от России и создания государства, основанного на фундаменталистском исламе.

Поэтому, делает вывод он, говорить не с кем и базиса для компромисса нет. И Путин также хотел бы заставить нас поверить в то, что все благомыслящие российские политические фигуры разделяют его точку зрения. Вооруженный этим, он готов упорно продолжать жестокую войну, которая убила около 200 тыс. чеченцев четверть их населения, и всего за одну последнюю неделю унесла жизни 500 россиян.

Все эти путинские утверждения ложь. Я знаю это, потому что я дважды участвовал в секретных переговорах между депутатами российской Думы и представителями единственного правительства в мрачной истории Чечни, избранного в ходе более или менее честных выборов того, которое возглавлял Аслан Масхадов в 1997-1999 годах. Спонсировавшиеся Американским комитетом за мир в Чечне, эти неофициальные переговоры состоялись в августе 2001 года в Швейцарии и год спустя в Лихтенштейне.

Первый раунд переговоров свел 9 человек, включая, с московской стороны, Юрия Щекочихина, заместителя председателя думского комитета по национальной безопасности, и Абдула Солтегова из думской комиссии по Чечне. Масхадов, который не мог покидать Чечню, направил делегацию во главе со своим министром иностранных дел Ильясом Ахмадовым.

Были все причины ожидать вражеского противостояния. Однако скоро стало очевидно, что было больше того, что объединяло две стороны, чем разделяло их. Обе стороны понимали, что винить можно и тех и других и что руки и тех и других обагрены кровью. Обе стороны считали, что продолжение войны поддерживают коррумпированные российские офицеры, состригающие с нее незаконные доходы, и российские силы безопасности, с которыми они действовали сообща. И обе стороны верили в то, что урегулирование, в рамках которого Чечня будет иметь максимум автономии, оставаясь частью России, сработает. На этой основе они согласовали ряд практических шагов, которые должны были быть предприняты в последующий период.

Россияне и чеченцы были в значительной степени воодушевлены и встретились год спустя. И снова меня пригласили к участию. На этот раз в московскую команду вошли еще депутат Думы Асланбек Аслаханов, уважаемый генерал, этнический чеченец, который сегодня является кремлевским представителем на месте трагедии в Беслане; Рустам Калиев, специальный советник думской комиссии по Чечне; и два бывших спикера Госдумы, чеченец Руслан Хазбулатов и Иван Рыбкин, который служил советником по национальной безопасности при Борисе Ельцине.

Чеченскую делегацию возглавлял вице-премьер Масхадова Ахмед Закаев, который, как и Ахмадов, тогда жил за границей.

На этот раз удалось продвинуться дальше был согласован ряд принципиальных вопросов мирного плана, а Хазбулатову, юристу по образованию, было поручено составить его проект. Участники переговоров планировали провести пресс-конференцию в Москве с тем, чтобы обнародовать план. Аслаханов вызвался добровольцем поехать в Вашингтон, чтобы проинформировать ключевых чиновников. Также участники переговоров призвали Масхадова открыто осудить вторжение чеченских исламистов в Дагестан, которое породило возобновление боев в Чечне. В попытке предоставить Путину выход из положения группа переговорщиков вместо того, чтобы напрямую критиковать Путина, предложила сосредоточиться на коррупции, которая поддерживала продолжение войны.

Мирный план, о котором договорились думские депутаты и чеченские лидеры, строился на той формуле, которая была выработана годом раньше: сохранение членства Чечни в Российской Федерации, но с твердыми гарантиями максимальной степени самоуправления и автономии. Масхадов говорил, что примет такой вариант как лучший способ сохранения этнического существования чеченского народа.

Это опровергает выдумку об исключительно сепаратистских настроениях, о чем Путин твердил скорбящим в Беслане родителям после захвата заложников. В Лихтенштейне две стороны не выработали единой позиции лишь по таким второстепенным вопросам, как охрана южных границ кто будет охранять, российские или совместные российско-чеченские силы и демилитаризация остальной части Чечни.

Что случилось с этими инициативами? Когда на пресс-конференции Путина спросили о первой встрече, в Швейцарии, он решительно опроверг факт ее проведения. Когда заговорили о второй, российский Белый дом заявил, что этот план разработал Борис Березовский, диссидент-олигарх, с целью дискредитации Путина, хотя Березовский не имел к нему никакого отношения. Короче говоря, Путин отмел эти предложения.

Лихтенштейнский план сработал бы и сегодня, а Махсадов, хотя и ослабленный, остается единственным жизнеспособным партнером по переговорам о будущем Чечни. Он не связан с ужасными атаками в Беслане и осудил их зверство. Махсадов единственный заслуживающий доверия чеченский лидер, который выступает за отделение религии от государства и поддерживает умеренное светское образование, в то же время уважая и религиозных мусульман. Будучи у власти, он выступал против фундаменталистов. Многие чеченцы поддерживали его умеренную позицию. Это правда, что неопытный Масхадов во время своего короткого правления не смог обратить вспять скатывание Чечни, однако я сомневаюсь, что кто-то другой смог бы сделать больше без содействия Москвы или других стран, в котором ему было отказано.

Террорист ли Масхадов, как утверждает Путин? Если да, то почему Великобритания предоставила убежище его представителю и близкому союзнику Закаеву? Почему США приняли у себя другого его близкого союзника Ахмадова? Ни одна страна, насколько известно, в наши дни не расстилает красные ковровые дорожки перед террористами.

Не секрет, что среди жаждущих мести чеченцев есть террористы и что среди отчаявшегося чеченского населения есть радикальные исламисты. Но, если Путин продолжит размалевывать всех чеченцев одной и той же кистью терроризма и ваххабизма, он заблокирует единственный оставшийся путь к мирному урегулированию и лишит россиян и чеченцев единственного выхода.

Автор статьи председатель Института Центральной Азии и Кавказа в Университете Джонса Хопкинса.